Однажды я поняла, что мне хочется, чтобы на мир взглянули моими глазами. Пожили немного моей жизнью. Просто для того, чтобы скрасить чью-то минуту улыбкой.
Мне хочется, чтобы на какие-то доли времени Вы смогли забыть о внешней суете и окунуться в мой мир, полный чувств и восхищения.
Добро пожаловать.
Лучшие друзья
Они всё знают про "я-чувствую-он-тот-самый".
Они считают нас пай-девочками, несмотря ни на что.
Они любят вспоминать "Наши" шутки, просто потому что им нравится, что у нас много общего.
Они те особенные мужчины, с которыми мы войдем в комнату ужасов и съедем с самой крутой американской горки.
Они всегда обладают всеми теми качествами, которых не хватает Нашим Мужчинам.
Они умеют собирать мебель из Икеи без инструкций.
Они всегда несут самые тяжелые сумки.
Они сжимают руки в кулаки, когда мы плачем.
Они умеют флиртовать, но тщательно это скрывают.
Они знают, что их мамы уже нас любят, поэтому нас не знакомят.
Они притворяются нашими парнями, чтобы нас спасти.
Они знают о тех песнях в наших плеерах, за которые нам стыдно.
Они всегда просят прощения первыми.
Они молча слушают, когда мы говорим глупости. Когда мы говорим умные вещи, обычно их не бывает рядом.
Они гордятся, что "Он оказался таким же как все", к ним неприменимо.
Они те единственные мужчины, которых мы пробуем целовать сами. А вдруг?
Они знают, сколько шоколада мы лопаем.
Они единственные одобренные нами правообладатели наших диванов.
Они молча похлопывают нас по спине, когда мы бросаемся им на шею.
Они никогда и никому не расскажут "То, о чем нельзя говорить".
Они застегивают наши платья.
Они мало говорят о себе.
Они считают, что любая болезнь лечится мороженым. В том числе и разбитое сердце.
Они выше и сильнее, поэтому им так сильно от нас достается.
Они знают, как сильно мы ревнуем их к девушкам, и частенько этим пользуются.
Они ходят с нами в кино на мультики, потому что мы ходим с ними на боевики.
Они однажды поздравят нас с помолвкой. Возможно даже, узнают о ней раньше, чем мы сами.
Они замечательные, родные, по-своему любимые, но "просто друзья".
Дело в том, что они единственные, кто по-настоящему любят нас.
Лучший друг - это большое счастье, правда?)
Лондон спит. Грею пальцы о кружку невкусного.
- Посмотри на меня. – Кто-то. – Этот чай. Терпеть не могу...
Нарочно всматриваюсь вдаль.
- Любишь Лондон?
Отвечаю.
- Где ты родилась?
Два слова.
- Почему тихая? Счастлива?
Что за Странный.
Слово.
- Сколько тебе?
Снова слово.
- До смерти устал. Проси и замолчу. Посмотри на меня.
Нет слов.
- Тогда продолжу. Расскажу о... тебе.
Улыбаюсь, недоверчиво. Ну пускай.
- Не веришь? Четыре года. Было пятнадцать. Одна?
Слово.
- Боже, сильный характер. Посмотри на меня?
Молчу.
- К уединенности можно привыкнуть, знаешь.
Жду, что еще прочитает по моему отсутствию.
- Вспыльчивая. – И после этих слов голос сходит на шепот. – Восемнадцать. Конечно же, спала с кем-то.
Хотела возразить колким, в знак защиты. Поворачиваюсь. Слишком хорошо помню усталые темно-зеленые глаза. И больше ничего. Забываюсь. Кажется мне безумно... Не вижу ничего кроме... Сомнение.
- Ошибся. Нет? Нет? И никогда нет?
Не сдерживаю улыбку.
- Ласкал тебя? Скажи и замолчу. – Нетерпеливый. - Значит часто это делаешь. Страстная. Много игрушек. Почему молчишь? Я оскорбил? Прости. Искренне прошу прощения.
Нет, просто жду, что еще придумает.
- Расскажи обо мне. Не обижаюсь на правду.
Принимаю правила.
Слова. Слово. Или два. Не помню.
- Пальцы немеют от твоего взгляда. – Добавляет. – Почему невкусный чай?
Пожимаю плечами.
Снова ищет взгляд. Точно знаю: будет провоцировать. Хитрец. Ни капли неуверенности.
- Какао? – Предлагает.
Осень за осенью Лондон знакомо пахнет мягкими каштанами и большим горячим костром. Отдавая последние яркие соки и наполняя каждый осенний лист сезонными цветом некрепкого черного чая, город приобретает податливый аромат прохлады, ежегодно познанный будто бы впервые.
С пробуждением нового года, зима льет свои последние холодные слезы и вокруг отчаянно пахнет теми самыми вялыми забытыми осенью, только вот теперь совсем серыми листьями.
Однажды, запах тусклости и бесконечного льда меняется. Нет, он совсем исчезает. Он растворяется так незаметно, что невольно ловишь себя на мыслях. Разных таких, беспорядочных, о том, когда захотелось наклониться к первому бледному цветку, который, наверное, погибнет с заморозком, жестоко мстящим за принужденный свой уход, когда согревающее солнце стало пробиваться не только сквозь облака, но и через зябко ссутуленные фигуры прохожих, к самому лицу, чтобы что-то показать. Ах да. Показать Весну.
Она безрадостно казалась себе безликой. Беспредельно бессильные глаза, бесчувственные губы, беззвучный голос.
Она безыдейно бродила по безлюдным дорогам своей безысходности, беспомощно, безынициативно утопая в безмерном бесславии.
Бескотрольная бессмысленность и беспробудная бессердечность сделали ее бесстрашной.
Бесполезная минорная гамма безлунным беспристрастием захватила ее безволие.
Безвкусный кофе по утрам, бескрыльные ночи.
Однажды так безропотно, бескорыстно без возвратной платы она отдала ему всю себя, безгрешную.
И он ей рассказал, что безболезненненность приводит только к безразличию.
Однажды она проснулась в замке. Широко раскрыв выразительные глаза, она взглянула на мир сквозь матовый полог и беспечно улыбнулась. Она ощущала физическую бесконечную легкость, а в сознании просто плыло туманное облако необъяснимого счастья.
Ей было все дозволено. Она чинно ступала по коридорам замка, сбегала по холодным мраморным ступенькам, кружила причудливый вальс со старинной пылью и стучалась в запертые двери. Ее рыжие кудри заплетались в косы и снова рассыпались на спину, на щеках выступали аристократическая бледность и девичий румянец, ее наряды преображались, разыгрывая цветные сказки.
Она изредка встречала короля замка, который учтиво ей кланялся, но почему-то здоровался с ней шутливо, как бы, между прочим. Обескураженная, она бродила по замку, раздумывая о своем пребывании.
Когда же впервые она очнулась на алых шелковых простынях? Когда впервые ступила на ледяной пол, кончался ли когда-нибудь это странный, необратимый ветреный порыв? А ведь она ни разу даже не взглянула на себя, не узнала себя в отражении, доверяя восхищениям своего дорого короля.
Однажды, в янтарную гостиную слуги принесли больше новое зеркало (она слышала их недовольные разговоры), и, когда их шаги стихли далеко за поворотом бесконечного коридора, она тайком пробралась в янтарную комнату.
Любопытно бросив взгляд в новое зеркало… она обнаружила себя разноцветным витражом и навсегда рассыпалась на мелкие осколки.
Когда они старше нас?..
Просто дело в том, что они зовут нас "девочками", и мы ими становимся.
Они влюбляются в нас и отрицают любовь.
Они умиляются, когда мы путаем автомат и телескоп.
Они обижаются, когда мы подчеркиваем разницу в возрасте.
Они соблазняют нас шепотом, словно, мы никогда не слышали этих слов.
Они дарят нам то, чего им самим всегда не хватало.
Они позволяют нам тайком плакать, просто все понимая.
Они знают наше тело лучше нас.
Они не пишут нам стихов, но ночью укрывают нас одеялом.
Они признают свои ошибки, но не извиняются за них.
Они не молчат о своих бывших пассиях, но ревниво не слушают нас.
Они поучают, но замолкают, когда мы, перебив, просим нас поцеловать.
Но просто дело в том, что они живут опытом, а мы – впечатлениями.
thoughtfulЖизнь наградила меня талантом. Во мне множество Меня.
Я умею..
.. быть послушной дочкой и дерзкой девчонкой.
..тихонько хихикать и серьезно хмуриться.
..кукситься и смешить себя фантазиями.
..драться утром подушками и танцевать венский вальс.
..рисовать цветочки со скуки и часами смотреть в глаза человека.
..обзываться и писать сказки.
..никого одного не любить и любить всех.
..быть нежной девушкой и гордо поднимать подбородок.
..сочинять дурацкие рифмы и распевать оперные арии.
..мирить людей и затевать интриги.
..бегать по дому в пижаме и в свете чувствовать на себе восхищенные взгляды мужчин.
..любить плюшевых медведей и трагедии Шекспира.
..изображать недотрогу и чувственно откликаться на прикосновения.
А вы?
flirtyА каким бы стало первое предложение в Вашей книге по именем "Счастье"?
“Расположившись у горячего камина,
Роняю слезы в чашку с горьким кофе,
Ведь жизнь моя – немая пантомима,
Я жестами утрирую в нескладных строках.”
«Хочу… умереть снежинкой».
Она долго бродит по заснеженным улицам, оставляя свои следы. Иногда ей попадаются чужие и тогда Она ступает поверх них.
Прежде чем вернуться, она очень захотела оставить этой настоящей зиме записку и поэтому стала вытаптывать огромные буквы на ровном дворе, слыша твой голос.
«Ты танцуешь?»
«Наверное.»
«Ты сейчас наступишь на свой шарф..»
«Ну и что..»
«Замерзла?»
«Очень.»
«Губы совсем синие. Пойдем скорее домой.»
Поставив точку в своем предложении, Она покорно следует за тобой.
Ты слышишь как в ванной льется вода, наверняка горячая, и раздумываешь, сколько, как долго. Месяц? Неделя? День? И хотя ей все «не важно» и «не сейчас», ты замечаешь, что ее одолевают и страх, и тоска, и смирение.
Вскоре ты находишь ее растянувшейся на диване и, передав ей горячую чашку, садишься на край твердых подушек, разглядывая уголок светлого пледа, которым она тщательно укрывается.
Она сделала всего пару глотков и отставила напиток, устало закрывая глаза. С грустной улыбкой ты поднимаешься, шепнув ей свои любимые ласковые слова, и выключаешь в гостиной свет. Случайно, твой взгляд задевает вид из окна.
«Я уже скучаю по тебе.» - были последними словами перед тем как она растаяла в тепле.
